Сочинение. Образ Простаковой

Наиболее ярко и разносторонне дан в комедии образ г-жи Простаковой. Простакова - тип грубой помещицы крепостницы. Правдин недаром называет ее «презлой фурией, которой адский нрав делает несчастие целого дома». Деспотический нрав Простаковой сказывается, прежде всего, в семье, в домашней обстановке. Мужа своего, безвольного, робкого человека, она довела почти до идиотизма. Он до того забит, что боится высказать свое мнение даже по мелким вопросам, покорно заявляя жене: «При твоих глазах мои ничего не видят».
Еще резче сказывается характер Простаковой в ее отношении к крепостным. Это мучительница крепостных слуг и крестьян. Особенно тяжело складывается жизнь дворовых, вынужденных все время находиться на ее глазах. Слуги для нее не люди. Когда дворовая женщина Палашка заболевает, Простакова в Бешенстве кричит: «Лежит! Ах, она бестия! Лежит! Как будто благородная... Бредит бестия! Как будто благородная».
Простакова обращается со своими слугами, как с безответными животными. Так она относится и к своей верной рабе Еремеевне. На вопрос Кутейкина, какую благодарность она получает за свою службу от Простаковой, Еремеевна отвечает: «По пяти рублей в год, да по пяти пощечин в день». Треск пощечин - повседневное, обычное явление в доме Простаковой. Свою роль в доме она сама откровенно характеризует так: «C утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка».
Естественно, что положение крестьян в усадьбе этой «злой фурии» Была невыносимым. Мы не видим на сцене этих крестьян, но положение крепостной деревни легко вообразить, если вдуматься в восклицание Простаковой: «С тех пор, как все, что у крестьян ни Было, мы отобрали, ничего уже собрать не можем. Такая беда!»
Простакова — закоренелая, убежденная крепостница. Она неисправима. Когда Стародум прощает ее, она, встав с колен, восклицает: «Простил, ах, батюшки, простил! Ну, теперь-то дам я зорю канальям, своим людям!» Это — голос ее природы. Когда Правдин указывает ей, что «тиранствовать никто не волен», она с негодованием заявляет: Не волен? Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен: да на что же дан нам указ-та а вольности дворянства?» Простакова ссылается здесь на указа вольности дворянства 1762 г., изданный при Петре III. Такое толкование указа настолько нелепо, что Стародум недоумевающе пожимает плечами и иронически замечает: «Мастерица толковать указы!»
Одна из причин диких представлений и грубости Простаковой — ее невежество. Она даже не умеет читать, возмущается, что «девушки грамоте умеют», географию называет «неоргафией» и т.д. Рассказы ее о роде Скотининых и об отце, грозившем проклятием всякому из детей, который чему-нибудь научится, очень выразительно характеризуют среду, формировавшую Простаковых и Скотининых.
Обращает внимание нравственный цинизм Простаковой. В отношениях к окружающим она руководствуется одним грубым расчетом. Когда ей выгодно, она молится, чтобы Стародум умер, и она же потом восклицает: «Умираю, хочу видеть этого почтенного старичка!» Перед нужным человеком она готова и притворяться, и пойти на унижение, и лгать: «Отроду, батюшка, ни с кем не бранивалась. У меня такой нрав», — рассыпается она перед Стародумом.
У Простаковой есть только одно теплое чувство: любовь к сыну Митрофанушке. Митрофанушке она прощает все: «Пока Митрофанушка в недорослях, пота его и понежить». Ради него она готова и на жертвы, и на преступление. У нее одна забота: «вывести в люди» Митрофанушку. Она даже преодолевает свае наследственное отвращение к науке и пытается дать ему образование. Правда, система воспитания Митрофанушки носит уродливый характер. В одном из второстепенных произведений Фонвизина — «Разговор у княжны Халдиной» — герой его, Сарванцов, говорит: «K несчастью, мне не дано было воспитания. Родители мои... внутренне были уверены, что давали мне хорошее воспитание, когда кормили меня бельем хлебом, никогда не давая черного; словом, через воспитание разумели питание!» Простакова воспитание Митрофанушки как раз и заменила питанием. Результаты, как и следовало ожидать, скоро обнаруживаются. Слепая, животная любовь Простаковой к сыну не делает ее образ привлекательнее, но хорошо объясняет ее действия в комедии.
Выразительности образа Простаковой способствует и ее язык. Ом по-своему ярок и образен. Вот образец ее речи: «Ну... а ты, бестия, остолбенела, ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла по уши...» Перед нами так и вырисовывается женщина с резкими, размашистыми жестами, растрепанная, с лицом фурии и злыми глазами. Язык ее полом ругательств и обнаруживает всю грубость и жестокость ее натуры. Впрочем, когда ей выгодно, Простакова может говорить и другим языком, притворно ласковым: «Софьюшка, душа моя», —обращается она к Софье, а к Стародуму: «Гость наш бесценный!.. Благодетель наш!»
Характер этой жестокой, невежественной, лживой женщины очень хорош определяет в конце комедии Милом: «И преступление и раскаяние в ней презрения достойны». Характер ее - смесь невежества и наглости, трусости и злобы, Бесчеловечия к крепостным и нежности к сыну. А результаты ее деятельности прекрасно охарактеризованы в заключительных словах комедии: «Вот злонравия достойные плоды ...»
А. Эерчанинов, Н. Порпиридов

Главное лицо комедии — помещица Простакова. Простакова — грубая и необузданная натура. Она нагла, если не встречает сопротивления, и вместе с тем труслива, когда наталкивается на силу. Беспощадная к тем, кто находится в ее власти, она унижается, готова валяться в ногах, вымаливая прощение у того, кто сильнее ее (сцена с Правдивым в конце комедии). Простакова невежественна. Она враждебна относится к просвещению; с ее точки зрения образование излишне: «Баз наук люди живут и жили», — говорит она. Она возмущается тем, что Софья получает и читает письма, а о себе с гордостью говорит: Я, Благодаря бога, не так воспитана: я могу письма получать, а читать их всегда велю другому». Только подчиняясь необходимости, желая «вывести в люди» Митрофана, она нанимает ему учителей, но сама же мешает его ученью. В отношениях к людям она руководствуется только грубым расчетом, личной выгодой. Такова, например, ее отношение к Стародуму и Софье. Ради личной выгоды она способна пойти даже на преступление (попытка похитить Софью, чтобы насильно выдать ее замуж за Митрофана).
У Простаковой мет никаких моральных принципов, никаких нравственных понятий: чувства долга, права, человеколюбия, чувства человеческого достоинства. Убежденная, закоренелая крепостница, она считает крепостных людей сваей полной собственностью, с которой она может делать все, что ей угодно. убежденная в неограниченном праве над своими крепостными, Простакова проявляет себя настоящим деспотом и извергом по отношению к своим крестьянам и дворовым. Правдин справедливо называет ее «госпожей бесчеловечной», «презлой фурией, которой адский нрав делает несчастье целого дома». Простакова — настоящий тиран дворовых и крестьян. Она не считает слуг за людей: болезнь служанки приводит ее в ярость: «Лежит! Ах, она бестия! Лежит! Как будто благородная!.. Бредит, бестия! Как будто благородная!» Даже преданную ей Еремеевну, няньку Митрофана, она называет не иначе, как «старой ведьмой», «собачьей дочерью» и «скверной харей».
Треск пощечин раздается в доме Простаковой с утра до вечера. Об этом она сама говорит Правдину, наивно полагая, что способы ее управления достойны всякой похвалы: «С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка». Крестьян она совершенно обобрала, выжала из них все, что только могла. «С тех пор как все, — сокрушенно жалуется она брату, — что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!»
Простакова деспотична и груба не только в отношении к крепостным. Тупого, робкого и безвольного мужа она ни во что не ставит и помыкает им, как хочет. Она ни во что ставит учителей Митрофана — Кутейкина и Цыфиркина, по году не платит им жалованья.
Лишь к одному человеку Простакова относится иначе — к своему сыну Митрофану. Она любит его, заботится о нем, нежна к нему. Забота о его счастье, благополучии составляет основное содержание ее жизни. «Одна моя забота, одна моя отрада— Митрофанушка»,— говорит она сама. Но ее материнская любовь — в сущности, чувство не человека, а животного: это не сознательное чувство, а физиологическое. Недаром она сама наивно, но верно сравнивает свою любовь к сыну с привязанностью собаки к своему щенку. Поэтому ее слепая, неразумная, уродливая любовь к сыну не приносит ни Митрофану, ни ей самой ничего, кроме вреда. Потакая сыну во всем, она вырастила его как грубого невежду, неуча и лентяя, черствого эгоиста, бессердечно оттолкнувшего ее в тяжелую для нее минуту жизни. Так сама система «воспитания», примененная Простаковой к сыну, закономерно обусловила поведение Митрофана в последнем явлении комедии, поведение, которое нанесло такой трагический удар ее материнскому чувству. «Нет у меня сына!» — в отчаянии восклицает она. Ее горе, отчаяние поистине безмерно, и в эту минуту Простакова, на протяжении всей комедии вызывающая смех, ужас и отвращение, пробуждает к себе жалость и сочувствие к ней как к матери.
Характер Простаковой, степень ее умственного развития, ее положение как помещицы и полновластной хозяйки в доме, ее отношение к окружающим людям — все это выразительно и ярко отражается в ее речи. Речь Простаковой - живая, естественная и образная. Словарь разнообразен: встречаются и простонародные слова (первоет—вместо первый-то, ища - вместо еще, деушки - вместо девушки), и ругательства (скот, мошенник, воровская харя и др.), и ласкательные (душенька, друг мой сердечный), и церковнославянизмы (мати божия! святая неделя), и пословицы (век живи, век учись, повинную голову меч не сечет) и книжно-литературные слова и обороты (письмецо амурное, деликатное сложение, это от того офицера, который искал на тебе жениться). Интонации ее речи меняются в зависимости оттого, к кому она обращается. Властный, повелительный тон звучит в ее словах, обращенных к крепостным (Еремеевне, Тришке); ласково говорит она с сыном; с пренебрежением разговаривает с мужем; искательно и заискивающе обращается к Стародуму, Правдину, Милану.
Образ Простаковой, живо и правдиво нарисованный, приобретает еще большую убедительность, жизненность особенно потому, что Фонвизин показывает ту почву, на которой выросла Простакова, те условия, под влиянием которых сложился ее характер и принял такие уродливые формы. Главных условий была два: семья, в которой она выросла, и крепостное право. Простакова выросла в семье, отличавшейся крайней невежественностью. Ни отец, ни мать не дали ей никакого воспитания, не привили никаких нравственных правил, не заложили с детства в ее душу ничего хорошего. Но еще сильнее воздействовали на нее условия крепостного права, ее положение полновластной хозяйки крепостных крестьян. Не сдерживаемая никакими нравственными силами и идеями, полная сознания своей безграничной власти и безнаказанности, она превратилась в «госпожу бесчеловечную», тирана-изверга. Образ Простаковой, так широко и мастерски нарисованный Фонвизиным, — жизненно правдив, убедителен, реалистичен.
С. Флоринский

Г-жа Простакова—главный образ комедии. Ее поведением определяется весь ход действия; вокруг нее группируются все другие персонажи. Через ее образ наиболее отчетливо выражается идейная направленность пьесы: вопрос об отношении помещиков к крепостным и вопрос о воспитании молодого дворянина. Поэтому Простакова изображена полнее, разностороннее и ярче, чем другие лица.

Г-жа Простакова - типичная помещица-крепостница, твердо убежденная в своем праве обирать и грабить крестьян. «С тех пор как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!». Крепостных она не считает за людей, так как очень хорошо (по-своему) знает дворянские привилегии: «Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен!? Да на что же дан нам указ-от о вольности дворянской?»
Отсюда понятны ее способы управления имением и домашним хозяйством: «С утра до вечера, - жалуется она, - как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь, - тем и дом держится». Особенно тяжело от Простаковой приходится дворовым, жизнь которых - «тьма кромешная». Достаточно вспомнить, как возмущается она болезнью Палашки. Преданная барской семье Еремеевна получает от Простаковой «по пяти рублей на год да по пяти пощечин на день».
По оценке Правдина, Простакова - «госпожа бесчеловечная, коей злонравие в благоучрежденном государстве терпимо быть не может».
Грубостью и произволом, выросшим на крепостнической основе, пропитаны и семейно-родственные отношения Простаковой. Ее деспотизму совершенно подчинился «женин муж» г-н Простаков, смирный, «как теленок», «рохля», глаза которого в присутствии жены «ничего не видят». С ней считается и Тарас Скотинин - «сестрин брат», и Митрофан - «маменькин сын». Но в основе этих отношений лежит только корыстный расчет.
Простакова, по отзыву Правдина, это – «презлая фурия, коей адский нрав делает несчастие целого дома».
На почве крепостничества выросло и невежество Простаковой. Просвещение не нужно ей, потому что «и без наук люди живут и жили. Вот, например, ее отец: «не умел грамоте, а умел достаточек нажить». Отсюда известное рассуждение о том, что «география - наука не дворянская». Закоренелое, самодовольное невежество - это жизненное условие дворянского большинства, исторические корни Простаковых и Скотининых. Для Простаковой просто неестественно, что «девушкам письма пишут, девушки грамоте умеют». Невежество Простаковой до-полняется суеверием.
Однако Простакова живет после петровских реформ, когда дворянину без всякого образования поступить на службу невозможна. Тот же «Указ о вольности дворянства», на который ссылается Простакова, напоминал дворянам об обязанности «с прилежностью детей своих обучать благопристойным наукам». И хотя прежней строгости и правительственного контроля за этим уже не было, Простакова вынуждена пригласить для сына учителей. Но внутренней необходимости образования она не понимает, на обучение сына смотрит, как на тяжелую повинность, и всячески мешает его занятиям.
В отношениях к сыну характер Простаковой раскрывается особенно глубоко и правдиво. Оказывается, она - не только воплощение произвола, порождение невежества, но и их жертва. Простакова горячо и страстно любит Митрофана, хотя в этой любви нет ничего, кроме материнского инстинкта, не столько человеческого, сколько животного: «Слыхано ли, чтобы сука своих щенят выдавала...» Счастье Митрофана (т.е., по ее понятиям, богатство) стала целью жизни Простаковой. Эта уродливое, слепое, но сильное чувство-источник всего поведения Простаковой.
А. Кайев

Наиболее выдающимися в группе действующих лиц этой комедии, как по месту, занимаемому в комедии, таки по художественным достоинствам обработки являются сама Простакова и Митрофанушка.
Простакова во все время действия остается живой и вполне реальной личностью. Хотя в ее репликах проскальзывает некоторая карикатурность и утрировка, но резкость того и другого значительно сглажена в сравнении с комедией «Бригадир». Художественность этого типа сильно способствует и силе сатирического элемента. Простакова, прежде всего, является крайне грубой и некультурной личностью, и поэтому, как всегда у таких людей, у нее часты резкие переходы от дикого самодурства к лести и самоунижению, от животного, грубого страха к такой же грубой, животной радости. Задумав выдать Софью за своего брата Скотинина, она не только не считает нужным спросить ее согласия, но даже предупредить не желает, находя, что это будет слишком много чести для нее. «Если ей это сказать прежде времени, то она может еще подумать, что мы ей докладываемся», и тут же добавляет, что она любит, чтобы и чужие ее слушались. Когда Софья говорит, Что получила письмо от своего дяди Стародума, считавшегося умершим, она грубо оскорбляет Софью, не веря ей, отнимая письмо и не доверяя ей даже прочесть его. «Как не умирал?» - говорит она в комичном испуге. - «Разве ты не знаешь, что уже несколько лет от меня его и в памятцах за упокой поминали? Неужто таки и грешные-то мои молитвы не доходили?» Но вслед за этим, когда известие подтверждается, и вдобавок еще оказывается, что он богат и своей наследницей делает Софью, отношение Простаковой резко меняется: «Поздравляю, Софьюшка, поздравляю, душа моя!» - восклицает она, бросаясь на шею Софье. - «Я вне себя от радости. Теперь тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То-то, дядюшка! То-то, отец родной! Я и сама все-таки думала, что Бог его хранит, что он еще здравствует!» В последнем действии, когда попытка увезти Софью не удалась и Правдин грозит ей судом, она в животном страхе бросается на колени: «Батюшки, виновата!», но когда Старадум прощает ее, она моментально вскакивает и в дикой радости восклицает: «Простил! Ах, батюшка!.. Ну, теперь-то дам я зорю канальям своим людям: теперьта я их всех переберу по одиночке; теперь-то допытаюсь, кто из рук ее выпустил...» Уже из последних слав видна, как живется крепостным у такой госпожи, как Простакова. Своих крестьян она разорила в конец. Прося брата научить ее сбирать оброк с крестьян, она говорит; «С тех пор, как все, что у крестьян ни была, мы отобрали, ничего уже собрать не мажем. Такая беда!» Находящимся в ее доме дворовым тоже не сладкое житье. «С утра до вечера, - говорит Простакова, - как за язык повешена, рук не покладаю, то бранюсь, то дерусь, тем и дом держится май, батюшка!» Еремеевна подсчитывает, что ей приходится за ее службу по пяти рублей на год, да по пяти пощечин на день». Особенно характерна ее восклицание, когда она узнает, что девка Палашка больна: «Лежит! Ах, она бестия! Лежит, как будто она благородная!.. Бредит бестия? Как будто благородная!» С мужем она обращается не лучше, и ан находится у нее в полном подчинении. Степень его обезличенья лучше всего выражают его же слова: «При твоих глазах мои ничего не видят». Ко всякому просвещению, даже к простой грамотности Простакова относится с враждебной недоверчивостью, питает к ней инстинктивную неприязнь. Она сама воспитывалась в среде, враждебной всякому знанию, отец восклицал: «Прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у Басурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет». Сама она ничему не училась и Митрофанушку учит с неохотой, скрепя сердце, подчиняясь требованию века. Учит она его только для виду, обманывая себя и, главным образам, других, и в глубине души отлично сознает, что он круглый неуч. В третьем действии она его уговаривает поучиться «для виду». Точно также для виду она устраивает и экзамен перед Стародумом. Отлично сознавая полную несостоятельность сына в науках, она пытается прикрыть это грубыми уловками и выходками, как, например, против географии, или вроде фразы: «Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего не знает Митрофанушка». Но когда она видит, что все это не помогло, она уже откровеннее высказывает свои истинные мысли: «Батюшка мой! - говорит она Стародуму, - да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами и в нашей краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность». А на слова Стародума, что «кто посмышленее, тот и не откажет быть полезным своим согражданам, она восклицает: «Бог вас знает, как вы нынче судите. У нас, бывало, всякий того и смотрит, что на покой». В конце же последнего действия, когда хитрить уже больше не приходится, она прямо говорит Кутейкину: вида, коль пошло на правду, чему ты выучил Митрафанушку?» В том, что Митрофанушка ничему не выучился, разумеется, виновата, прежде всего, Простакова, во-первых, тем, что постоянно внушала ему отвращение к учению, во-вторых, тем, что и во время самых уроков постоянно вмешивалась, не давая ему учиться. С ее идеалами человеческой жизни, с единственным понятным ей стремлением «на покой» вполне гармонирует и ее любовь к Митрофанушке, чисто животная любовь к своему детенышу. Слово воспитание в те времена в среде Простаковых и Скатининых было равнозначно славу питание. И в этом смысле она очень заботилась о воспитании Митрофанушки. Она бранит Еремеевну за то, что она не дает ему шестой булочки, беспокоится, когда он обкушался и захворал, вступает в рукопашную с братом за то, что тот пригрозил Митрофанушке, но дальше ее заботы не идут и над умственным и нравственным воспитанием Митрофанушки она совсем не задумывается. Вообще, духовная сторона человеческой природы для нее совершенно отсутствует.
Н. Дюнькин, А. Новиков

Простакова не только злая женщина, которая держит под Башмаком своего мужа и угнетает рабством крестьян. Она скупа, лицемерна, лжива, нагла и вместе с тем труслива; Беспощадна по отношению к тем, кто отданы ей во власть, и готова унижаться до подлости перед тем, кто сильнее ее (вспомним, как она падает перед Правдиным на колени, умоляя простить ее, и как немедленно снова превращается в прежнюю бесчеловечную помещицу, как только это прощение ею получено). Правдин недаром называет ее «презлою фурией». На протяжении всей пьесы, действительно, подобно фурии, мечется она по сцене, словно одержимая демоном какой-та злобной энергии, ни перед чем не останавливающейся для достижения своих целей (вспомним ее намерение похитить Софью и насильно повенчать ее с Митрофанушкой). Образ Простака-вой отнюдь не только комичен: он внушает и ужас. И понятен категорический отказ Правдина, после объявления указа о взятии имения Простаковых под опеку, предоставить ей выпрашиваемую отсрочку не только на три дня, но и на три часа: «она и в три часа напроказить может столько, что веком не пособишь, - замечает Стародум. «Я дала бы себя знать...», - замечает сама она в сторону. Однако и в этой «презлой фурии», в которой действительно словно бы нет ничего человеческого (даже ее «безумная любовь» к сыну носит, в сущности, чисто животный, физиологический характер), в конце пьесы неожиданно вдруг что-то дрогнуло. После прочтения указа об опеке, разбитая, уничтоженная, она бросается к сыну, как к последнему прибежищу: «Один ты остался у меня, мой сердечный друг, Митрофанушка». Митрофан грубо ее отталкивает. Простакова в отчаянии восклицает: «И ты! и ты меня Бросаешь!» и через некоторое время снова: «Нет у меня сына!» Слова эти означают больше, чем только та, что Митрофанушку сдают в солдаты. Образ Прастаковой очеловечивается. Смешная, страшная и отвратительная на протяжении всей пьесы, в таком почти трагическом финале она вызывает к себе жалость, даже сочувствие.