Сочинение.
Стихийность крестьянского движения в повести А.С. Пушкина "Капитанская
дочка" и в романе
М.Ю. Лермонтова "Вадим"
Оба
произведения — повесть “Капитанская дочка” и роман “Вадим” — объединяет
и сближает то, что они посвящены истории нашей страны и пытаются
ответить на вопрос: кто наиболее активная сила в истории — личность
или народ?
Можно сказать, что авторы, изучая историю,
попытались обнажить противоречия русской жизни. Показывая постоянные
выступления крестьянства против крепостного права, они натолкнули
следующие поколения дворянских революционеров на мысль о ликвидации
рабства в России.
Сближает эти два произведения также примерно
одинаковое время описания событий: в “Вадиме” — за два месяца до
пугачевского бунта в, “Капитанской дочке” — непосредственно само
пугачевское восстание.
Заслуга А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова состоит в том, что они
не только показали нам глубокую картину развития крестьянского движения,
но и вскрыли его несостоятельность.
Стихийные выступления крестьян были заранее
обречены на провал. В России, в отличие, например, от Франции, не
оказалось той движущей буржуазной силы, которая смогла бы привести
народ к победе. Слишком большая пропасть лежала между крестьянами
и передовым дворянством.
Вот как писал об этом Лермонтов в “Вадиме”: “Русский народ, этот
сторукий исполин, скорее перенесет жестокость И надменность своего
повелителя, чем слабость его... В столетии дворянство потеряло уже
прежнюю неограниченную власть свою и способ ее поддерживать, не
умело переменить поведения. Вот одна из тайных причин, породивших
пугачевский год”.
Герой повести Пушкина “Капитанская дочка”
Гринев выразил эту же мысль более кратко: “Не приведи Бог видеть
русский бунт, бессмысленный и беспощадный”.
Вадим — главный герой одноименного романа
тайком сообщает своей сестре: “Мы довольно долго ждали... но зато
не напрасно. Бог потрясает целый народ для нашего мщения. На Дону
родился дерзкий безумец, который выдает себя за государя”. Так стихийно,
неосознанно зрел бунт крестьян в селении благополучного барина Палицына.
Весть о новом царе быстро распространялась среди народа. Вот как
пишет об этом Лермонтов: “Слуги шепотом сообщали друг другу разные
известия о самозванце, о близких бунтах, о казни многих дворян —
и тайно или явно каждый радовался...
...Потихоньку все перешептывались:
— Да скоро ли? — спросил первый голос.
— На днях, уж в округе начинается кутерьма...”
У Пушкина в “Капитанской дочке” образ мятежного
народа — еще случайный, возникающий только из разговоров. Гринев,
приехав в крепость, при первой же встрече с капитаном Мироновым
заводит речь о восстании: “Я слышал, что на вашу крепость собираются
напасть башкирцы”.
“Пустяки! — сказал комендант. — У нас давно
ничего не слыхать!” Но потом события развивались так, что далекий
мятеж, не тревоживший офицеров крепости, получил название “пугачевщина”.
В романе “Вадим” сын помещика Палицына Юрий,
разыскав отца на охоте, с волнением сообщает: “Мы погибли! Народ
бунтует. Я видел... на улице села и вокруг церкви толпились кучи
народа. Они ждут если не самого Пугачева... то казаков его... спасайтесь!”
Угнетенный народ пошел за Пугачевым, несмотря
на жестокие меры правительства по усмирению бунта.
В повести “Капитанская дочка” вооруженный
народ подступил к Белогорской крепости. Штурмующих не испугали залпы
пушек — они ворвались в крепость. Весь гарнизон (за исключением
Миронова, Гринева и одного поручика) сдался и бросил оружие. Гринев
становится свидетелем массового восстания: “Жители выходили из домов
с хлебом и солью. Раздавался колокольный звон. Вдруг закричали в
толпе, что государь на площади ожидает пленных и принимает присягу.
Народ повалил на площадь”.
В романе “Вадим” Лермонтов очень точно рисует
нам страх помещика Палицына перед грозной силой: “О господи!., куда
мне деваться... все против нас... бог и люди. И кто мог мне отгадать,
что этот Пугачев будет губить кого же — русское дворянство! — простой
казак!.. боже мой!” Крестьянское восстание Пугачева возникло стихийно.
Не было четкой цели и общих интересов у крестьян и казаков. Невыносимо
тяжелая жизнь заставила их пойти на бунт.
Пушкин в повести “Капитанская дочка” сумел
покарать внутренний мир этих простых людей. Вот как он описывает
их взаимоотношения со своим предводителем: “Все обходились между
собой как товарищи и не оказывали никакого особенного предпочтения
своему предводителю. Разговор шел об утреннем приступе, об успехе
возмущения и о будущих действиях. Каждый хвастал, предлагал свои
мнения и свободно оспаривал Пугачева. И на сем странном “военном
совете решено было идти к Оренбургу: движение дерзкое...”.
В романе “Вадим” озлобленные крестьяне ищут
своего скрывшегося обидчика — помещика Палицына. Опьяненные своей
победой, они не думают, как будут жить дальше: “Ведь мы с утра только
по чарке выпили, и теперь едем искать Палицына... нам до вечера
не добраться к месту... иль делать привал... своих обделять не надо...
мы попируем, отдохнем — а там, что будет, то будет!..
...Между тем казаки разложили у берега речки несколько горящих огней
и расположились вокруг, прикатили первую бочку — началась пирушка...
сначала веселый говор пробежал по толпе, смех, песни, шутки, рассказы
— все сливалось в одну нестройную неполную музыку”.
В повести “Капитанская дочка” Пушкин также
следовал народным представлениям о смелых людях, поднимавших бунт,
использовал поэтические представления народа.