Сочинение. Московское дворянство в изображении А.С. Грибоедова

    Александр Андреевич Чацкий приезжает в Москву после многолетнего отсутствия. Приезжает, ожидая (что вполне естественно) увидеть какие-то перемены, представляя Москву совершенно новым и незнакомым ему городом. И что же он находит?

Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался - успел, а тот дал промах,
Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах.

Москва все та же, она не изменилась ни на йоту. И Грибоедов начинает знакомить нас с московским обществом, находящимся в состоянии застоя. Все в этом обществе зиждется на традициях, ритуалах, церемониях. Ничего нового не появляется, а никакие пережитки старого не исчезают.
Олицетворением застойного, косного общества является Павел Афанасьевич Фамусов. Недаром выражение «фамусовское общество» давно уже стало нарицательным. Фамусов - человек, проживший достаточна долгую и, надо полагать, богатую событиями жизнь. Так в чем же заключается житейская мудрость Фамусова, основывающаяся на его жизненном опыте? Как оказывается, она весьма проста и незамысловата. Пример «правильного», «мудрого» существования, по мнению Фамусова,- его дядя Максим Петрович. Этот человек в полной мере овладел искусством лести, низкопоклонства, чинопочитания. Всегда в нужный момент он умел прогнуться, подольститься. В результате чего «не то на серебре, на золоте едал». На что Чацкий вполне резонно и логично замечает: «Как тот и славился, чья чаще гнулась шея». Это действительно так: кто ниже прогнется, проявит больше изворотливости и угодливости, тот и добьется в жизни большего. Хоть и ценой собственного унижения. Такова была сложившаяся традиция фамусовского общества. Следовавших ей уважали, отрицающих ее отвергали, как и случилось с Чацким.
Уважают в московском обществе вовсе не тех, кто обладает какими-то особенными личными достоинствами. Скорее почета добьется тот, кто имеет какие-то звания, титулы, знаки отличия. Недаром перед приходом Скалозуба Фамусов предупреждает Чацкого:

Пожалоста, сударь, при нем остерегись!
Известный человек, солидный,
И знаков тьму отличья нахватал;
Не по летам и чин солидный,
Не нынче завтра генерал.

По этой-то причине и Молчалин плетет свои хитрые козни. Ему хочется быть равным (язык не поворачивается сказать «достойным») членом общества, где ценятся чины и титулы. И надо сказать, что цель его не так уж недостижима, поскольку не надо обладать какими-то особенными талантами, или дарованиями, чтобы читать себя равным Фамусову, Скалозубу, графиням Хрюминым, Загорецкому, старухе Хлестовой, семейству Тугоуховских.
Разговоры между людьми «высшего света» банальны и бессодержательны, несмотря на то, что ведутся они на французском языке. Эта претензия на изящество создает как раз обратный ожидаемому эффект. Все общество выглядит весьма претенциозно и при этом смешно.
Вот, например, супруги Горичевы. Это наглядный образчик того, что в московском обществе за внешним благополучием скрывается достаточно неприятная изнанка. Молодая жена, Наталья Дмитриевна, буквально изводит своего новоиспеченного супруга, Платона Михайловича. Ее «нежная» забота сродни тирании:

Ах, мой дружочек!
Здесь так свежо, что мочи нет,
Ты распахнулся весь и расстегнул жилет.

А бедный Платон Михайлович жалуется Чацкому:

Брат, женишься, тогда меня вспомянь!
От скуки будешь ты свистеть одно и то же.

Разве эти супружеские отношения не являются как будто срезом отношений в фамусовском обществе? Все точно так же фальшиво, поверхностно. Но зато сколько красивых слов! Сколько неправдоподобного, воображаемого чувства!
А ведь супружеская пара Горичевых - лишь «одни из». Сколько еще интересных и смешных типов можем мы увидеть? Есть, например, такой характерный тип, как Репетилов, занимающийся постоянным самоуничижением:

С другими я и так и сяк,
С тобою говорю несмело,
Я жалок, я смешон, я неуч, я дурак,

Лучше и нагляднее примера неуважения к себе нельзя и придумать. Вернемся снова к пресловутому Максиму Петровичу, которого Фамусов столь любит приводить в пример «достойного» поведения. Он ведь, забыв самолюбие и гордость, унижался, если не сказать - пресмыкался, перед вышестоящими:

Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб...

И земные поклоны Максима Петровича, и интриги Молчалина, и продвижение по служебной лестнице Скалозуба - все это имеет перед собой единственную цель - войти в число особ «высшего света». А что же там? Книг не читают, более того,- считают их опасным пережитком прошлого. Фамусов вообще предлагает сжечь все Книги. Строго придерживаются этикета. Надо полагать, что в число сжигаемых им книг Фамусов не включил бы только календарь, где отмечал свои светские визиты. Говорят на иностранном языке. При этом никто совершенно не придает значения общей необразованности. Душат всякую новую и свежую идею. Целыми днями сплетничают и обсуждают многочисленных родственников и знакомых. Этим заполнены их дни. И так год за годом до самой смерти!
Таково общество в изображении Грибоедова. Чопорное, скучное, пресное, застойное.
Немудрено, что здравомыслящего Чацкого ославили сумасшедшим. Зато не так уж велика беда быть изгнанным из этого болота. Кто знает, может быть, Чацкий и найдет в конце концов «уголок» для своего оскорбленного чувства? По крайней мере, судьбы хуже, чем остаться в Москве среди этих консервативных, закосневших людей, нельзя себе представить для главного героя «Горя от ума».