Сочинение 9 класс. Стихотворение М.Ю. Лермонтова "Когда волнуется желтеющая нива..." (восприятие, истолкование, оценка)

Лирика Лермонтова изобилует прекрасными пейзажами. Как человек с душой, открытой навстречу живой природе, Лермонтов умел проникать в тайны природы и передавать нам, читателям, ее красоту. Часто он избегал употреблять общие фразы, и отдельными незаметными деталями воссоздавал огромное полотно. Лучшее подтверждение этому - стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива...» В нем присутствует большое количество мелких деталей, которые по отдельности не могут передать настроение природы. Но первые три строфы уже представляют собой целостное описание, поскольку образы «нанизаны» один на другой: «желтеющая нива и «свежий лес соседствуют с «малиновой сливой», а «серебристый ландыш» со «студеным ключом. Убрать какую-нибудь из этих «мелочей» - и картина будет неполной.
Неизвестно, обратил ли Лермонтов внимание на то, что он охватил тремя строфами не только огромное пространство, но и большой временной промежуток, ведь нива становится желтой в июле, сливы краснеют ближе к сентябрю, ландыши расцветают в мае, а ключ остается студеным как в осенний промозглый холод, так и в страшный зной. Возможно, Лермонтов просто записал то, что продиктовала ему в тот момент Муза, задумываясь не о правдоподобии, а о поэтичности образов, а может быть нарочно охватил столько месяцев года, объединив их одним-единственным предложением. Не будем гадать, был ли тут тайный умысел, ведь главное - точная передача образов и чувств. Когда читаешь, сразу вспоминаются вещи, которых давно не видел и не ощущал: ледяная вода родника, от которой сводит зубы, спелые плоды во фруктовом саду и еще тысяча мелочей, таких знакомых и уже забытых за зиму.
Но не будем забывать, что в стихотворении «Когда волнуется желтеющая нива...» есть еще и последняя строфа, которая хотя и продолжает все то же единственное предложение, но все настроение стихотворения меняется. Эта строфа на первый взгляд нарушает пасторальный характер картины, но на самом деле подводит итог, ставит необходимую точку в стихотворении, которое иначе можно было бы завершить неправдоподобным многоточием. Вместо идиллического любования природой перед нами ясно предстает та идея, к которой сводятся предыдущие строфы:

Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе,
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога!..

Слово «тогда» продолжает фразу, начавшуюся с неожиданного оборота «когда»: «когда волнуется желтеющая нива», «когда росой обрызганный душистой... ландыш серебристый приветливо кивает головой», «когда студеный ключ играет по оврагу». Читая эти строчки, невольно ждешь, когда же все разрешится, к чему приведет это таинственное «когда»? И, наконец мы читаем долгожданный ответ на вопрос: «Тогда смиряется души моей тревога...». Лермонтов и в самом деле обладал мятущейся душой. Достаточно вспомнить его известное стихотворение «Парус», где одинокий парус в море подобен душе изгнанника. Лермонтов всю жизнь был изгнанником, одинокой душой. Сколько раз он говорил о невозможности, эфемерности счастья! Невольно начинаешь думать, что он и не знал его никогда. И вот оказывается, что подобное предположение - ошибка, что счастье можно «постигнуть на земле» и для этого достаточно совсем немногого - стать частью природы, понять и оценить ее красоту. Как немного нужно для счастья, если умеешь разговаривать со «студеным ключом», который может рассказать многое человеку с чутким слухом. «Таинственная сага» помогает постичь многие тайны природы, увидеть то, что никогда не предстанет перед тобой наяву.
Последняя строфа - самая значимая в стихотворении. Завершая фразу, она тем самым завершает ту мысль, которая и вдохновила поэта. Кто же создал гармонию и логику природы? Лермонтов отвечает на это строкой: «И в небесах я вижу бога!..» Человек научился строить огромные здания, писать музыку, рисовать картины и сочинять книги. Но никогда ни один человек не сумеет создать хотя бы маленького зеленого листочка, не сумеет повторить причудливую окраску крыльев мотылька или придать форму облакам. И для Лермонтова становится несомненным, что природное величие и красоту создал бог. Вряд ли кто-то будет отрицать, что когда-нибудь в прошлом, глядя на совершенство природных форм, он чувствовал нечто, подобное чувствам Лермонтова:

И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога!..

Счастье могут постигнуть все, это заложено в нас от рождения, надо лишь уметь всматриваться пристальней в прекрасные творения окружающего мира. Даже Лермонтов, меланхолик до глубины души, умел радоваться и испытывать иные чувства, помимо своих неизменных спутников: тоски, одиночества и разочарованности. Можно разочароваться в человеке, в жизни, но в природе - никогда, поэтому даже самый закоренелый пессимист не может отрицать возможности чистой радости и счастья.