Имя Марины Цветаевой, наряду
с именами Владимира Маяковского, Анны Ахматовой, Сергея Есенина,
Бориса Пастернака, определяет целую эпоху русской поэзии первой
трети 20 века. Сейчас их имена перестают быть только собственными
именами реальных людей, а становятся названиями поэтических
миров. Индивидуальность Марины Цветаевой многолика, мироощущение
противоречиво, судьба глубоко трагична, а поэтический мир
целен и един. Он существовал, существует и будет существовать
под знаком особой «окрыленности», которая чувствуется во всем
творчестве поэтессы. Что же входит в это понятие?
На мой взгляд, образ «крылатой» души лирической героини Цветаевой
можно интерпретировать в двух направлениях. Во-первых, если
душе даны крылья, значит она способна подниматься на миром,
обществом и, соответственно, изменять свое представление об
окружающей ее действительности. За этим же следует и особое
ее отражение, в данном случае, в творчестве поэтессы. Ее душа,
возможно, ищет крылья Пегаса, символ поэзии, и они, возвышая
ее над обыденностью, позволяют чувствовать все гораздо острее,
чем обычные люди, родившиеся без крыльев. Такой вывод мне
показалось возможным сделать, прочитав «Предисловие» Цветаевой,
размещенное в сборнике «Из двух книг», относящиеся к раннему
ее творчеству. Там она пишет: «Цвет ваших глаз и вашего абажура,
разрезательный нож и узор на обоях, драгоценный камень на
любимом кольце, - все это будет телом вашей оставленной в
огромном мире бедной, бедной души».
Таким образом, можно почувствовать, еще даже не обращаясь
непосредственно к лирике поэтессы, «окрыленность» ее души,
своеобразие ее мироощущения, позволяющее с такой уверенностью
заявить об обособленности ее творчества. Я также полагаю,
что «крылатая» душа Цветаевой - это душа свободная, и свобода
эта чувствуется не только во всей ее поэзии, но и в жизни.
Уже тот факт, что поэтесса никогда не принадлежала ни к одному
литературному направлению и не стремилась к созданию своей
собственной школы, говорит о ее свободолюбии, так как подчинение
поэтической стихии власти какого-либо направления в литературе
означало бы для нее потерю индивидуальности и живости стихов.
Уже в «Волшебном фонаре» появляется стихотворение «В.Я.Брюсову»,
в котором Цветаева решительно отвергает символистское восприятие
жизни как повода для литературных упражнений и утверждает
жизненный, а не литературный характер своей поэзии, ставшей
для нее лирическим дневником, которую невозможно изменить
по приговору «литературных прокуроров». В стихотворении поэтесса
пишет:
Нужно петь, что все темно, Что над миром сны нависли.
Так теперь заведено. -
Этих чувств и этих мыслей
Мне от Бога не дано!
Мироощущению героини Цветаевой сродни что-то цыганское, проявляющееся
в стремлении жить и дышать полной грудью, не стесняя себя
всяческими условиями. В стихотворении «Молитва» 1909 года
она пишет:
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой мчаться в бой...
Лирическая героиня Цветаевой стремится к свободе во всем:
в любви к человеку, к Родине и даже в одиночестве, приносившей
ей страдания. Она видит в последнем положительные стороны,
так как одиночество дает возможность уйти в себя и там, внутри,
обрести свободу:
Уединение: в груди Ищи и обретай свободу...
Для человека, остро чувствующего свою отчужденность в окружающем
мире, необходима простая человеческая любовь, согревающая
страдающую душу. Она была необходима Цветаевой, и поэтесса
умела ее ценить, но все же поэтическая натура брала свое и
тяготела больше к несчастью свободы, а не к счастью подчиняющей
любви. Свобода давала ей иную любовь, к которой она стремилась
всю жизнь, и ничто не могло ей этого заменить:
Мы смежены блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает - и бездна пролегла
От правого - до левого крыла!
«Крылатая», свободная душа, по мысли Цветаевой, может существовать
только в свободной стране. Именно такой видит поэтесса Россию.
Свобода личная для нее неотделима от свободы Родины, и об
этом пишет она в стихотворении «Если душа родилась крылатой»:
Если душа родилась крылатой -Что ей хоромы - и что ей хаты!
Что Чингис-Хан ей и что - Орда!
Так, через все творчество Марины Ивановны Цветаевой красной
нитью проходит мысль о ее «окрыленности» -окрыленности поэзией
и свободой. Две эти стихии, без которых не мыслила своего
существования поэтесса, имеют и по сей день огромную силу
воздействия на духовную жизнь людей.